– Тучи сгущаются, – задумчиво проговорила Эрика.

До дома Дона Уолпола нужно было пройти всего несколько кварталов. А от него до дома Мариссы – еще шесть. Его аккуратный дом ничем не отличался от соседних. Сколько же на юге Лондона вот таких присоединенных один к другому домов, думала Эрика. Они даже не воспринимаются по отдельности, а сливаются в один. В ее родной Словакии таких домов было очень мало. Их место занимали шаблонные многоэтажные дома с тесными квартирками.

Палисадник перед домом Уолполов был открытый, от тротуара его отделял только низкий кирпичный забор. Из-под снега торчали красные шапочки садовых гномов. Номера на доме не было. Изнутри доносился звук телевизора.

Эрика позвонила, и через мгновение дверь открыла грузная женщина с красными глазами в потертой красной толстовке.

– Да? – сказала она, держась за стену.

– Вы Джанет Уолпол?

– А кто спрашивает? – спросила она, пошатываясь.

Было очевидно, что она пьяна.

Эрика и Мосс представились и предъявили удостоверения.

– Ваш муж дома?

Она запрокинула голову и закричала:

– Дон! Полиция хочет поговорить с тобой про твою шлюху!

С лестницы донесся шум, и к двери подошел Дон. Он был в джинсах и джемпере-поло и выглядел намного моложе и свежее своей жены. У него была внешность красивого ботаника.

Джанет испытывала явное удовольствие от его смущенного вида.

– Он сейчас в штаны наложит, смотрите, – презрительно сказала она, осмотрев его с ног до головы. – Да у него яиц не хватило бы, чтобы убить эту маленькую сучку. Да чего говорить, у него вообще нет яиц.

Она протянула руку, чтобы схватить его за ширинку, но Дон успел перехватить ее.

– Хватит, Джанет.

– Ой, он делает мне больно, – заскулила она, и он тут же отпустил ее.

– Я не делал ей больно, – извиняющимся тоном сказал он.

– Мы бы хотели поговорить с вами, мистер Уолпол, – сказала Эрика. – Может, лучше будет встретиться где-то вне дома?

– Все нормально. Проходите в кухню. Я скоро подойду.

Они прошли по безукоризненно чистому коридору, миновали лестницу и оказались в уютной кухне с видавшей виды деревянной встроенной мебелью. На экране телевизора, который висел на стене, шел старый черно-белый фильм. Звук был приглушен. На столе стояла чашка с кофе, перед которой лежала развернутая на спортивной странице газета «Гардиан».

На холодильнике не было привычных семейных фотографий. Поверхность была пуста, за исключением магнитика из Барселоны. В углу на стойке стоял плоский монитор. Эрика подошла и тронула мышку. Появилась заставка – фотография Дона и Джанет в садах какого-то поместья. Он неуклюже обнимал ее за плечи, но она стояла на расстоянии. Улыбок на их лицах не было.

За холодильником возвышались ряды коробок «Пино гриджио». Мосс подошла к окну, выходящему в сад.

– Ого! Глянь-ка, сколько пустых бутылок, – удивленно позвала она Эрику.

Та подошла и увидела сложенные в несколько уровней пустые бутылки, грозившие вывалиться из небольшого контейнера для стекла.

– Думаешь, это недельный объем? – спросила Эрика.

– Чуть больше, чем недельный, – послышалось сзади, и они повернулись. Дон вошел в кухню и аккуратно закрыл за собой дверь. – Получилось ее уложить, – сказал он тоном родителя, которому только что удалось убаюкать ребенка. – У моей жены много лет проблемы с алкоголем. Но, как я понимаю, вы здесь не из-за этого?

– Мы пришли узнать о ваших отношениях с Мариссой Льюис, – сказала Эрика.

Дон кивнул. Высокий и подтянутый, с объемными мускулистыми руками – он выглядел очень импозантно.

– Хотите кофе?

– Нет, спасибо.

Они сели за стол, и он убрал газету.

– Мы слышали, что у вас с Мариссой были отношения, – начала Эрика.

– Да, об этом многие знали. Примерно шесть лет назад она постучала к нам в дверь узнать, не нужна ли нам уборщица. Тогда она ходила по соседским домам в поисках работы. Ее мать перестала получать какие-то компенсации, и у них не было денег. Я дал ей работу, потому что знал, что ее мать пьет. У Джанет тоже усугублялась проблема с алкоголем. Я тогда подумал, что я-то хотя бы взрослый и у меня есть работа и больше возможностей решать эту проблему. А ей было всего шестнадцать.

– Как все началось? – спросила Мосс.

– Не знаю, она просто часто бывала у нас. Потом начала кидать на меня взгляды, и однажды, когда Джанет спала, мы оказались в постели.

– Как долго длились ваши отношения?

– Пару лет. Джанет нашла волос Мариссы на своей щетке для волос. Марисса тогда приняла здесь душ.

– И что случилось?

– Она очень разозлилась, грозила мне разводом. Ударила Мариссу по лицу, у нее пошла из носа кровь. Марисса пошла домой, потом к нам пришла Мэнди, и они устроили настоящую драку. Прямо на улице кричали, орали. Я пытался их разнять, мне сломали нос и выбили зуб.

– И тогда все закончилось между вами и Мариссой?

– Да, – ответил он, скрестив руки и откинувшись на стуле.

– И вы больше ее не видели?

– Нет. Ну, я встречал ее, она же живет по соседству, но между нами уже больше ничего не было.

– Вы больше не встречались и не занимались сексом? – спросила Мосс.

– Нет. Я же сказал вам. Нет.

Повисла пауза. Эрика достала свой телефон, пролистала галерею, нашла видео и поставила телефон на стол. На экране начало воспроизводиться видео, снятое Джозефом Питкином: в комнату Мариссы входит человек, похожий на Дона, беспокойно осматривается, они целуются около окна, и Марисса начинает расстегивать его штаны.

– Хватит, больше не нужно, – сказал Дон. Он встал из-за стола и подошел к окну. Эрика остановила видео и вернула телефон в карман. – Бывают ситуации, когда думаешь: и как я до такой жизни докатился вообще?! У вас не бывает такого?

Эрика и Мосс молчали.

– А ведь я хотел добиться многого. Тренировался в юношеской команде клуба «Миллуолл». Мне говорили, что смогу играть профессионально. Я так и планировал, но потом попал в аварию и сломал ногу.

– Как это связано с тем, что вы соврали о свидании с Мариссой? – спросила Эрика.

– Она меня возбуждала. Была очень сексуальна, с ней я чувствовал себя живым.

– Она соблазнила вас?

Он молча кивнул, вытирая слезы.

– Несколько месяцев назад она захотела еще одно свидание.

– Видео снято в сентябре.

Он кивнул.

– Мы занимались сексом, как вы сами видели. Было здорово.